Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

летний новый Норёку Сикэн уже состоялся. откуда качать?! где ужасаться? ;_;

---

сходили на труАватара.
в укавае совершенном. все они маладцы.

---

жара отрицательно действует на мозги. уже несколько минут пытаюсь вспомнить, как по-японски "старый". при этом слету выучила слова "отоларингология", "одонтология", "гинекология" и "стетоскоп". песдец моску, вопщем.
и вообще я сплю на ходу. и снятся мне кошмарики -_-

@темы: йапонский - умничаю, Лытдыбр

---

ходили вчера на Сумерки, часть нцать 3. по этому поводу у меня есть что сказать: как они посмели поставить мою любимую Uprising темой к какому-то Рыцарю дня (трейлер)?!!!! возмущение переполняэ!!!111расрас ( ;____; )
*вой и стенания*
да, больше по поводу Сумерек мне сказать нечего. взяла бы и уебала, всех, и я не в плане нцы, а в плане сковородки
хотя... Каспер Джаспер. рыжий. кудряшки. трагычнайа судьба. уваа! кросавчег!

после Сумерек лечилась Cambio de Estado. янемогуонитакиемилые!!! опять же два идиота, но классные. и ваще позитив. читаю всегда воооот с такой лыбой) Anele,

upd
собственно, Джексон Ретбоун (Джаспер). он мне почему-то напоминает Мартина Тейлора



все со мной понятно

запись создана: 07.07.2010 в 10:07

@темы: фильмофил, Константа

---

теперь у меня есть саронг и новый сюжет для ориджа (между первым сюжетом начатым и третьим, который я пишу).
люди, вы как ориджи пишите? потому что у меня, кажись, синдром Толстого. вечером пишу, утром стираю. *аллес два раза*
а саронг... саронг это кинк. *пялицца, как мужики на ютубе завязывают саронг*

@темы: астрал, Лытдыбр

---

жоский лытдыбр и телефонные разговоры

гм. случается.
не хочу ни о чем говорить, но эмоции скинуть надо.

поэтому кат

БЛЯДЬ. вот что это было, а? нет, что меня послали на хуй, это понятно. но за что?.. ладно, это их проблемы. либо я позвонила невовремя.
а если еще про реал. пришла с обеда на работу с намерением подремать мордой в клаву 15 минут и... сделала три таблицы, подготовила документы на месяц, прозвонила три города - за два часа до конца рабочего дня.
режим "рывок-релаксация" говорите? мне как раз нужен хороший такой рывок до пятницы. желательно с проблеском максимальной гениальности. и я не про фики!)))))))))))

@темы: крик души, Лытдыбр

---

二日酔いのないもの、うらやましいな

@темы: йапонский - умничаю, Лытдыбр

---

пик

@темы: йапонский - умничаю

---

на дайрях меня не будет неделю. только аська.

УПД я не много потеряла зато сделала кучу японского. ура.

запись создана: 17.06.2010 в 08:08

---

сцеживая йад

семья вернулась из отпуска. уфф, до свиданья обеды в Subway, здравствуй домашний суп. здравствуй, телевизор. здравствуй желание сбежать из дома. после йоги болят кисти, икры и плечи. после солнца горит задница, а от плейера звенит в ушах.
дико хочу закрыть дневник, тупо выспаться (потому что, когда семья в отпуске, мы гуляяяем да... и пишем ночами), и... и собраться с храбростью сходить в новую студию по танцам и еще там убедиться, сколько во мне ненависти и злобы. меня никто не ценит. включая саму себя. *депра* трудный месяц июнь.
гладить тут не поможет. это недосып, поэтому меня все раздражает. солнце заходит в полдвенадцатого и встает в четыре. биоритмы к чертям.
*свернулся в клубок и шипит*

@темы: всех убью - один останусь, Лытдыбр

---

вчера мы с Эйши стояли на берегу озера, смотрели на бурлящие волны, на бегающие тучки, на полосу дождя на другом берегу, и нас окатывало брызгами и легонько сносило ветром. ветерок,повторяюсь, дул, деревья на берегу скрипели и гнулись, мы пытались угадать скорость ветра, умилялись на купающихся детишек и ваще наслаждались свежим воздухом, красочными видами и брызгами с озера. две кавайные деффачки в шортиках на берегу, в-общем.
сегодня в сводке новостей: "По результатам прошедшего вчера в Челябинской области урагана электричества лишились..."


апокалипсис. его никто не заметил.

@темы: Лытдыбр

---

Предатели, глава 25

сегодня (в Киеве еще сегодня!) День рождения у моего вдохновителя - Sinitari, так что поздравляю и вот))))

Автор: orocchan
Рейтинг: R - NC-21
Пара: Айзен/Гин, Гин/Айзен, другие
Жанр: ангст, романтика, приключения, мистика, пафос
Краткое содержание: альтернативная концовка Блича, пост-канон
Дисклеймер: Блич (с) Кубо Тайто. а также цитаты из Маяковского. и Кокинвакасю (в моем переложении)
Предупреждение: WIP, АУ с середины арки Уэко, десфик, OC, японская мифология и прочее. автор не несет ответственности за нервы читателей.
От автора: фик был начат и задуман более года назад, поэтому Маятник и последние глав 50 манги в расчет не брались. спасибо огромное всем альфа-ридерам и бетам. быстроту выкладки не гарантирую.
Примечания:
курсивом - воспоминания

Часть 1. Предатели
Глава 1. Начало конца
Глава 2. Хогъёку
Глава 3. Суд
Глава 4. Приговор
Глава 5. Башня Раскаяния
Глава 6. Сны
Глава 7. Сто лет назад
Глава 8. Казнь

Часть 2. Изгнание
Глава 9. Гин
Глава 10. Сто пятьдесят лет спустя
Глава 11. Лас Ночес
Глава 12. Пленник
Глава 13. Интерлюдия
Глава 14. Кицуне
Глава 15. Кучики Бьякуя
Глава 16. Сеннин
Глава 17. Звезда
Глава 18. Сайя


Часть 3. Боги
Глава 19. 愛
Глава 20. Сказки
Глава 21. Соуске
Глава 22. Обон
Глава 23. Интерлюдия
Глава 24. Мальчишки
Глава 25. Выбор I
Глава 26. Выбор II


от автора: на самом деле, эпик посвящен одному человеку, но мне столько людей помогают его писать, что я не знаю, как всех благодарить: Romina, osmonruna, Kagami-san, serranef, Shining-Wings, серебристый лис, Nebo_229, Eishi, HtonS... и все, кто часто слушает мои стенания, и кто не дает сбиться с пути истинного, и всячески поддерживает, и дарит плюшки - пасиба! я не достойна

от автора дубль два: мне стандартно не нравится написанное, но сколько же можно тянуть)))))))) тут даже порно нет, ужос проста.

от автора дубль три: дальше на 3х страницах будет пересказ предыдущих глав, так что если вдруг кто-то еще помнит, что было, то приступайте к новой главе))))

саммари

Я снова вижу историю, которую записал когда-то. О власти. О любви. И предательстве… (с) Последнее Испытание. кхм...

Итак, жил-был в Древней Ямато кицуне, который однажды прогневал богиню солнца Аматерасу, за что был сослан навечно в мир смерти – в Общество Душ. В ОД кицуне встретился с человеком по имени Соуске и они заключили обет – кицуне помогает Соуске стать богом смерти, Соуске в ответ возвращает его в мир живых. Кицуне назвали Гином. Прошла череда перерождений, и наконец Ичимару Гин и Айзен Соуске, а также Канаме Тосен, капитаны Готея 13, поднимают восстание, чтобы свергнуть бога смерти. Для этого Айзен с помощью украденного у Урахары Киске Камня Разрушения (Хогьёку) создает армию сильнейших арранкаров – Эспаду. Но восстание проваливается. Эспада предает Айзена. Канаме убивают, Гина бросают в Башню Раскаяния, а Айзена сжигают на Сокьёку.
Или думают, что сжигают.
Сто с лишним лет спустя Кучики Бьякуя освобождает Гина из Башни в обмен на то, чтобы Гин рассказал ему все, что с ним случилось с того момента, как он попал в ОД. Гин рассказывает, но не говорит всей правды. В это же время он разгадывает загадку Айзена и находит его душу. Айзен перерождается, и Гин берет мальчика себе на воспитание. Пятнадцатилетний Айзен, никем не узнанный, становится лейтенантом во втором отряде, а Гина снова бросают в тюрьму – во второй отряд – за то, что он скрывает местонахождение Хогьёку. Камень может разрушить целый мир, если взорвется, а взорвется он, если его не подпитывать рейацу. Сто лет назад Айзен поместил камень Гину в душу – ведь кицуне бессмертны. Никто, кроме Гина и Айзена, не знает, где Хогьёку. Урахара ищет камень в Лас Ночес, а заодно, по приказу Готея, создает прибор, позволяющий манипулировать пустыми. Почти все арранкары становятся рабами шинигами.
Генерал Готея Ямамото получает от высших богов приказ выбрать нового генерала и покинуть свой пост. В это время вайзарды и арранкары тайно объединяются против шинигами и планируют проникнуть в ОД и захватить Сейрейтей. Куросаки Ичиго, давно уже шинигами, лейтенант 11 отряда в отставке и (незаконный) муж Кучики Рукии, встает на сторону вайзардов. Его шпионом в Сейрейтее являются Гин и перерожденный Айзен – Аояма Юске.

Глава 25. Выбор I

Глава 25. Выбор I

А ещё у нас нет поддержки ни слева, ни справа.
А ещё ты сегодня один, а завтра другой.
И всё это не месть, а награда за право
спокойно ходить. И там, где никто ни ногой.
(Виктор Байрак)

Лас Ночес

Путь от Каменного моря до Лас Ночес занял несколько дней. Орихиме терпела компанию Гриммджо и его сомнительные комплименты.
Вайзарды во главе с Шинджи отправились в Аояму. Там, под покровом кеккая, втайне от шинигами, они ждали сигнала Ичиго, чтобы напасть на Сейрейтей.
Но Ичиго медлил.
Орихиме осталась в Каменном море с Такамасой и Гриммджо. Старый шинигами вскоре ушел вглубь пустыни, в поисках добычи и опасностей, а Гриммджо позвал Орихиме в Лас Ночес – мол, здесь делать нечего, а там намечается драка. И облизнулся.
Орихиме бежала в каменных джунглях глубоко под пустыней Уэко Мундо. Вырубленные в скале коридоры, колонны-сталактиты, основания которых терялись во мгле, слабый отсвет рейацу арранкара впереди, лестницы то вверх, то вниз, гулкое эхо, - и так день за днем, пока ей не стало казаться, что они бегут по кругу.
- Подожди, - она остановилась отдышаться.
Гриммджо возник за плечом, обдавая шею тяжелым дыханием.
- Быстрее, девка. Здесь живут Цифры. Они расскажут кошке. Дальше мы снова уйдем в сонидо. Скоро будет щит.
- Откуда ты знаешь дорогу? Это же лабиринт!
Вместо ответа Гриммджо подхватил ее, бросил себе на спину и рванулся вперед.
- Я их чую, - прорычал он под нос.
- Цифры? – Орихиме обхватила его покрепче.
- Васт лордов, - довольное урчание прокатилось по рукам. – Они зовут.
- Здесь есть Васт лорды? – девушка зажмурилась, когда арранкар перелетел одним прыжком бездонную пропасть и нырнул в очередной коридор.
- Васт лорды построили Лас Ночес до того, как пришли шинигами.
- А я думала, это Айзен ее построил.
- Айзен поставил башни, - арранкар прыгнул в дыру в полу и оказался в новом зале, - на песке.
Орихиме вспомнила купола, под которыми сияло солнце.
- А половина крепости стоит под землей, да? – догадалась она.
Гриммджо усмехнулся.
- Вся Лас Ночес стоит под землей, девка. От Каменного моря до самого Щита.
- От Каменного моря до… Это все – Лас Ночес?!
Вдалеке появилось сияние. По стенам и полу шел гул, с потолка сыпался песок. Арранкар остановился на пороге огромного зала с бессчетными рядами каменных колонн. Вдалеке сверкала и переливалась всеми цветами радуга от потолка до пола.
- Это щит, который поставили шинигами, - Гриммджо сплюнул на пол. - Наверху он плотный настолько, что через него не пробраться. Внизу тоньше. Можно перепрыгнуть.
И он без предупреждения ушел в сонидо.
Орихиме почувствовала себя так, будто ее швырнули в воду с вышки. От удара о поверхность щита перехватило дыхание, в глазах вспыхнули звезды. Куртка Гриммджо выскользнула из ослабевших пальцев. Девушка провалилась в глубину и запаниковала.
Кто-то схватил ее за руку и вытащил наружу.
- Ты хотел убить ее, Гриммджо?
- Я хотел поиграть.
- Пока она без сознания? – спокойный голос. – Иди, потом поиграешь. Я забираю женщину.
Сквозь ресницы она видела белое плечо арранкара и далеко-далеко – мерцание радуги за колоннами. Гриммджо презрительно фыркнул и исчез. Вдалеке послышалось довольное рычание и испуганный вскрик – кто-то не успел убраться из-под ног Сексты.
- Ты можешь идти, женщина?
- Да, - Орихиме отстранилась неловко. – Спасибо.
Улькиорра потянул девушку за собой. Она споткнулась. Чей-то череп покатился по каменному полу с гулким стуком. Перед глазами снова все поплыло. Орихиме помотала головой. Ох, зря… На руки закапала теплая кровь. Она прижала ладонь к носу.
- А где Гриммджо?
- У него задание, - Улькиорра проследил за взглядом и пнул носком череп. - Стражники. Они могут донести шинигами. Убери это, - он указал на кровь. – Нельзя оставлять следов.
Холодные зеленые глаза с вертикальными зрачками казались стеклянными. Она оглядела себя. Джинсы и футболка – у нее даже носового платка с собой не было. Исцеление… это быстро. Нос перестал кровить, но все руки были измазаны. С пальцев сорвалась капля. Улькиорра поймал ее на ладонь и слизнул. Схватил руку и провел языком по пальцам, по запястью, по ладони. Поднял взгляд. Орихиме поняла, отшатнулась и зажмурилась. На губах и под носом осталась кровь.
Поцелуй арранкара был холодный и жесткий. Улькиорра отступил на шаг.
- Идем, - его голос ничуть не изменился.- Ты знаешь сонидо, женщина? - он подошел к стене и нарисовал пароль от тайных ходов Лас Ночес.
Она кивнула.
- Тогда следуй за мной, - и Улькиорра, крепче ухватив ее запястье, дернул за собой в пустоту.

Долгое время они шли молча. Кварта несколько раз останавливался и прислушивался.
- Куда мы идем? – наконец, спросила Орихиме.
- Я отведу тебя в твою темницу, женщина.
Белое одеяние арранкара светилось во тьме. Улькиорра не отпускал ее руку. Сначала она пыталась вырваться, потом поняла, что это бесполезно. Хватка была железной.
- Это не то, что ты обещал Ичиго, - сказала Орихиме. – Мы же союзники.
- Молчи, женщина. Ты наш пленник. Как и остальные шинигами здесь.
- Я не шинигами.
- Ты – друг Куросаки Ичиго, а он – шинигами.
- Мы же договорились, - Орихиме сглотнула. – Мы заключили союз…
- Мы не заключаем союзов.
- Вы, что, хотите обмануть Ичиго? – она схватила его за рукав изо всех сил дернула. Ее сила возросла с тех пор, как она стала вайзардом, но недостаточно для того, чтобы справиться с Квартой Эспады. Но он остановился. Оглянулся.
- Я думала, что вы нам поможете! – она злилась.
- Мы нападем на Руконгай, как обещали. Но мы не обещали подчиняться вам.
- Секундочку! Так, вы с нами или против нас?
- Мы никогда не были, - арранкар тряхнул рукой, и Орихиме отлетела к стене, - с вами, женщина.
Он оказался совсем рядом, лицом к лицу. Видел он в темноте, наверное, как кошка, а Орихиме видела только бледное пятно перед собой. Она подалась назад, вжимаясь в шероховатый камень.
– Мы никогда не были, - повторил он тихо, пока его пальцы скользили по шее вверх, ногти царапали кожу, - на стороне шинигами. Ни тогда, с Айзеном. Ни сейчас, с Куросаки, - он чуть сжал пальцы, и Орихиме поняла, что не может дышать. – Я могу убить тебя – мне все равно. Если хочешь жить, следуй за мной, женщина.
Орихиме наскребла на стене пароль от лабиринта. Камень превратился в воздух, пропуская ее. Не ожидавший этого Улькиорра разжал руку, и Орихиме упала на спину, выставив перед собой щит. Луч церо разбил защиту, царапнул по локтю. Она вскрикнула от боли. Предательские слезы бежали по щекам.
- Подчине… - она всхлипнула, так и не сумев произнести команду.
- Я могу сопротивляться манипулятору, - ровно сказал арранкар. Подхватил ее под локоть и бросил обратно в туннель. Стена закрылась. Девушка скорчилась на полу. Улькиорра остановился рядом, толкнул ее носком ноги.
- Встань.
- Хватит, - сказала Орихиме сквозь слезы.
- Ты боишься?
- Я не боюсь тебя, - упрямо сказала она.
- Ты будешь бояться, - Улькиорра опустился рядом, разворачивая ее лицом к себе. – Твой страх сладкий, женщина, - он мазнул ладонью по ожогу на локте, она зашипела от боли. Он облизал пальцы. – Твоя боль приятна.
Орихиме вырвалась и наложила целительный щит. Коридор осветился мягким светом. Арранкар, вопреки ее ожиданиям, не стал ей мешать. Он подождал, потом вздернул ее на ноги и подтолкнул вперед.
- Иди, женщина.
- Я не хочу! – упрямо вскинулась она.
- Мне все равно, чего ты хочешь, Иноуэ Орихиме. Ты слаба. Ты не можешь заставить нас передумать или остановить. Пока Куросаки не придет за тобой, ты будешь нашей пленницей. Мы обменяем тебя на Сейрейтей, - он ушел в сонидо, а в следующий момент холодные пальцы коснулись ее губ. Орихиме вздрогнула. Дыхание замерло, а пульс бился так часто, что было больно. Зеленые глаза сверкали в темноте, будто отражая свет, но света не было, и Орихиме избегала смотреть вверх. Ужас прохладным дыханием дышал в спину.
- Зачем вы это делаете?
- Что?
- Все! Сначала вы были против шинигами, потом подчинились Айзену. Предали Айзена и подчинились Готею. Потом перешли на нашу сторону, потом предали нас. Я не понимаю.
Улькиорра развернулся и пошел по коридору.
- Пустые и шинигами всегда были врагами. Ничего не изменилось с тех времен. Кроме одного.
Пришел шинигами, который был против своих. Пришел, и собрал вместе сильнейших гиллианов, и научил их сражаться. Не друг с другом, как прежде, а против одного врага. Он объединил пустых. Дал смысл жизни. Он был их богом.
- Но вы свергли его.
- Пустые едят тех, кто сильнее, чтобы забрать силу. Мы хотели стать богами, как он.
- Он был ваш враг, но вы его слушались?
- Он сказал нам сражаться с шинигами. Он был шинигами. Мы должны были сражаться с ним.
У нее гудели ноги от долгого перехода под пустыней и голова – от слез.
- Вы подчинялись Айзену. Он был шинигами и враг. Тебе не кажется это странным? Почему тогда вы не хотите слушать Куросаки-куна? Он даже не шинигами! И он хочет, чтобы всем было хорошо!
- Куросаки не любит сражаться. Он слаб.
- А это обязательно – друг друга убивать? – она сжала кулаки. – Он хороший. А ваш Айзен – плохой.
- Но то, что он говорил, было правильно, - арранкар замолчал на мгновение. – Подчиняться. Свергнуть. Так он приказал. Так мы сделали.
- Ты жалеешь, что его нет?
- Мне все равно, - равнодушно ответил Улькиорра. – Для пустых только смерть имеет значение.
Орихиме смотрела в белую спину. В чем-то Улькиорра был прав. В мире Уэко царили голод, отчаяние и бесконечная скука. Она прожила здесь не один год, и не раз ловила себя на мысли о том, когда же это кончится. Арранкары могли ждать вечно… пока не придет кто-то сильнее. Горло сжалось от тоски. Здесь даже не молились об избавлении – некому было слушать молитвы. Мир без бога.
А потом пришел Айзен. Да, Улькиорру можно понять.
- Неужели ты ничего не чувствовал, когда его казнили? - она помотала головой, отгоняя опасные мысли.
Арранкар остановился:
- Если ты так хочешь это услышать… Мне все равно, что его нет, но мне не все равно, что он был.
- Но он плохой, - упрямо повторила Орихиме.
- Он – единственный, - сказал Улькиорра так, будто это решало все.
В черном небе Уэко висел одинокий месяц. Поэтому оно было не таким черным. Орихиме вытерла глаза. Глупая. Почему она плачет?
- Значит, мы враги?
- Мы уничтожим шинигами. Или они – нас, - Улькиорра коснулся холодной стены. – Ты хочешь знать, почему мы пустили шинигами в Уэко Мундо? Я отвечу: мы позволили им остаться, чтобы узнать врага. Чтобы уничтожить одним ударом. Вскоре в Сейрейтее поймут, что Лас Ночес им больше не принадлежит. Они пришлют сильнейших шинигами. Хицугаю… Кучики… Возможно, придет сам Ямамото. Мы все о них знаем. Они ничего не знают о нас. Мы победим, - он толкнул стену. - Мы пришли, Иноуэ Орихиме.

Ученый направлялся в лабораторию, почесывая затылок веером и зевая. Примера и Терция вышли из сонидо по обе руки от Урахары.
- Следуйте за нами, Урахара Киске, - сообщила Халибел, потянувшись к ножнам за плечом. – Вы больше ничего не можете сделать.
Урахара молча опустил веер в рукав и сделал, как велено. В шею дышал Гриммджо Джаггерджек. Давно не виделись, кошечка.
Ичиго предупредил его. Арранкары передадут ученого в Общество Душ, когда Куросаки захватит Сейрейтей. Ичиго обещал ему защиту. А на случай, если мальчишка не сдержит обещание, есть Йоруичи… и старый магазинчик в Каракуре. Пусть потом ищут черную кошку в подвале…
Арранкары расположились в заброшенной лаборатории Октавы. Нойтора катал по полу колбы с чем-то засохшим, ядовито-зеленым, и давил их каблуком. Колбы лопались, пол устилали осколки стекла. Заэль безучастно смотрел на неработающий экран.
- Деактивируй манипуляторы, - распорядилась Халибел.
- А если я не… - Урахара обернулся с ненатуральной широкой улыбкой и увидел Йоруичи. Женщина висела на руках Баррагана. Без сознания, голая. С загорелых тонких пальцев принцессы капала кровь. На руке остались следы от когтей. Гриммджо. Урахара замолчал. Как они сумели поймать ее? Неужели они настолько сильнее…
- У тебя нет «если», - Халибел подтолкнула его. – Ты хочешь спасти свою «госпожу»?
Они всё знают, всё слышали. Урахара скривился.
- Высшие пустые не подчиняются манипуляторам, как ты сам догадался, - продолжила Терция.
- Васт лорды? – уточнил ученый.
- Ты можешь пожертвовать ей и сбежать, - Халибел не ответила. – Дай приказ убить Баррагана – тебя послушается большинство арранкаров в этой комнате. Но мы – нет. Завяжется драка. Кошка умрет первой.
Рядом с Урахарой возник Вандервайс, улыбнулся беззубо и доверчиво вцепился в подол хаори.
- Я не стану спорить, - ученый шагнул назад. – Я не уйду без Йоруичи-сан, - быстрым взглядом он окинул комнату. Ичиго говорил, что сопротивляться не стоит, но все случилось совсем не так, как думал мальчишка. - Код деактивации знает только Куроцучи. Я передал ему все мои разработки.
- Разгадай код. Ты его написал.
- Я должен вернуться в свою лабораторию…
- Здесь. Сейчас.
Халибел оттолкнула застывшего у экрана Заэля и пнула блок питания на полу. Экран замигал. Она вручила Урахаре засыпанную песком клавиатуру, - Если не отключишь манипуляторы через полчаса, мы убьем ее, того шинигами, тебя и всех арранкаров в Лас Ночес, - она села на стол возле Нойторы. Тот отпрыгнул, как ужаленный, и встал у стены, скалясь и сверкая единственным глазом. Терция не обратила внимания. – Мы убьем всех, кто встанет на сторону шинигами. И девчонку тоже. Улькиорра?
Ученый обернулся. Из отверстия в стене вышел Кварта, таща за собой Орихиме.
- Они обманули нас, Урахара-сан, - на грязных щеках блестели слезы. Она шмыгнула носом. – Они обещали помочь Ичиго… а сами… О боже, Йоруичи-сан! Отпустите ее! – она дернулась, но Улькиорра удержал. – Куросаки-сенсей!
Из-под стола в другом конце лаборатории выглядывала нога в белом таби. Ишшин валялся на полу без сознания. Говорил ему Урахара не привязываться к мелкому арранкару, а тот все «забавный, забавный». Нашел зверушку.
- Куросаки отвлечет шинигами, а мы вернем себе Лас Ночес, - усмехнулся Гриммджо. – Такой был уговор. А ты останешься с нами, девка.
Орихиме в панике посмотрела на него. Урахара вздохнул. Им не стоило связываться с пустыми. Изначально. Он стряхнул песок с клавиатуры и ввел код авторизации. Вандервайс сел в ногах и стал играть с оборванными проводами.
- Я могу заблокировать манипуляторы, но у меня не получится их снять или отменить код подчине… - по горлу скользнуло плашмя холодное лезвие. Орихиме вскрикнула в испуге. Урахара закашлялся и выдавил из себя улыбку. – Я совсем не собирался произносить команду! Я хотел сказать, что попробую заблокировать приборы так, чтобы они не реагировали на нее. Этого будет достаточно? Снять вы их можете только в Сейрейтее.
Халибел чуть отодвинулась.
- Этого будет достаточно. Время идет.
Нет времени, и выбора нет. Он переглянулся с Орихиме.
Их предали.

Руконгай

На склонах гор Аоямы лежал туман и цвели камелии. Шинджи теребил сорванный цветок и смотрел в призрачную дымку, разрезанную темными хребтами гор. Небо было черное – совсем как в Уэко… хотя не совсем: в Уэко нет звезд. Хиёри валялась в мокрой траве, чем была страшно недовольна, и всех об этом оповестила, но подниматься и не думала. После нескольких лет однообразного пейзажа Каменного моря никто не воспримет всерьез жалобы на мокрую траву.
Вайзарды вместе с Ичиго ударят в тыл врага. Пустые должны были прорваться в Руконгай, отвлекая внимание готеевцев на себя. Эспада и вайзарды ждали сигнала.
- Когда, блин, тут уже рассвет? – выругалась Хиёри, почесывая бедро.
- Когда солнце встанет, - меланхолично отозвался Лав.
- А я не догадалась! – она сорвала снулый подснежник и сунула в рот. – Эй, Шинджи! Ты че такой мрачный?
- Орихиме осталась в Уэко, - хмыкнула Риза.
- С Гриммджо, - добавил Роуз, и все загыгыкали. Лав по примеру Хиёри тоже сунул в рот цветочек, предварительно придирчиво покрутив его в пальцах.
Шинджи упрямо вздохнул, продолжая глядеть вдаль сквозь туман и спутанные ветви деревьев.
Где носит Ичиго? Он сказал, что пойдет на разведку, взял с собой Нелл и пропал на несколько дней. Ох, натворит дел глупый мальчишка. Как пить дать… Ичиго не хотел войны. Пусть Шинджи и убедил его, что это необходимо, если Ичиго хочет что-то исправить в мире Общества Душ.
Шинджи не особенно верил в победу. Сейрейтей стоял и будет стоять. Ямамото несгибаем, как горы, и так же вечен. Но не драться было скучно. Не спасал даже джаз.
- Эй, Шинджи. Хочешь поржать? – Хиёри метко запустила в клетчатую кепку шишкой. – Я сон видела. Битва и все такое. И ты стоишь, несчастный, аж смотреть тошно. А меня надвое разрубило, прикинь? – она хмыкнула. – А знаешь, кто это сделал? Ичимару Гин. А ты ревел, придурок…
Шинджи натянул кепку на глаза. Ему не нравилось долгое отсутствие Ичиго. А еще Урахара подозрительно смирно ведет себя в последнее время, будто что-то замышляет… Но больше всего Хирако Шинджи не нравилось чувствовать себя последним подлецом – совесть проснулась, вот подарочек. Он настроил Ичиго против шинигами. Он отдал Орихиме арранкарам. Голос совести противно нудел. Почти как Улькиорра Шиффер, будь он трижды проклят.

Как и сказал Айзен, Ичиго ошивался у ручья на южной границе между Руконгаем и Сейрейтеем. Ходил туда-сюда и задумчиво сбивал ножнами стебли сухого высокого тростника. Одершванк, взрослая, в каких-то лохмотьях, сидела на берегу, опустив ноги в ручей, и смотрела на отражающиеся в воде звезды и яркую полную луну.
«Встретишься с Ичиго, - сказал Айзен, расстегивая ошейник и отпуская лиса на волю вольную. - Он скажет тебе, что на Сейрейтей нападут, и, скорее всего, это произойдет сегодня. Ты удивишься и спросишь у Куросаки, что он хочет от тебя. Выслушаешь внимательно, согласишься со всем и сделаешь все, что он попросит».
«А разве лейтенанта второго отряда не накажут за то, что лис сбежит?»
«Как сбежит, так и поймают. И в Башню».
«Хм. Что будешь делать ты?»
«У меня дела. Я вернусь на рассвете».
Соуске не зря рос под его присмотром. Лис знал его повадки. Да и в лунную ночь мог пустить пыль в глаза кому угодно.
Гин подошел.
- Юске, - Ичиго выдохнул с облегчением. – Долго так. Что-то случилось?
- Задержали, - уклончиво ответил оборотень, попутно удивившись – с каких это пор Ичиго и Юске на «ты»?
- Вот письмо, - ему сунули в руки сложенный вчетверо лист. – Передай его Бьякуе, - Ичиго пожевал губу. - Мне надо, чтобы он прочитал это сегодня, до рассвета.
- Как скажешь. Но отчего такая спешка? – Гин бросил взгляд на Одершванк. Ичиго не разгадал кицуньих чар, заметит ли она?
- Не спрашивай. Хотя… Понимаешь, - Ичиго отчаянно вцепился пятерней в спутанные рыжие космы на затылке. – Я боюсь, что терпение у арранкаров лопнет. Или у вайзардов. Они нападут на Сейрейтей очень скоро. Может, сегодня.
Надо удивиться.
- Ты шутишь, - сказал Гин. – Они даже близко к стенам не подойдут. Армия шинигами огромна. Границы районов охраняются патрулями…
Он знал. Кислый запах травы и вытертых деревянных досок. Жара такая, что делать ничего не хочется. Мухи вьются, бешенные, над прокисшим мисо, стукаются друг о друга. Приподняться, махнуть мокрым полотенцем, почесать ногу всю в поту, с налипшими хакама, и снова валяться на веранде, на сквознячке.
Пограничники. Сколько таких прошло через лапы кицуне.
А во дворе лают щенки, и Соуске кидает им палку. Щенкам весело, а Соуске смотрит: кто прыгнет выше, у кого нюх лучше, кто опередит других, кто послушнее… Все так невинно. Пока он только изучает. Собак, шинигами из отряда, плывущие по небу облака… Гина. Гин раздает ему пощечины. «Не смотри на меня, как на вещь, маленькая тварь».
«Я сильнее тебя», - говорит Гин.
«В чем? - спрашивает Соуске, спокойно вытирая кровь из-под носа. – Кидо? Я выучу столько же и больше».
«У каждого есть что-то, в чем его не превзойти. И у меня есть. И у тебя есть».
«Я хочу знать все, что знаете вы, Ичимару-сама».
«Для этого тебе надо жить столько же, сколько жил я, - Гин смеется. – Отрастить хвост, а лучше пару, уши и усы. Иди сюда, Соуске, скажи, что любишь меня, что никогда не бросишь. А если не скажешь, я тебя побью». Айзен Соуске любит силу, поэтому и льнет к кицуне.
…Ичиго говорил что-то, путаясь в словах, объяснял, расстраивался, но Гин слушал вполуха. Какая разница. Соглашайся.
- Ладно, - решил рыжий. – Будь что будет.
- Можешь рассчитывать на меня.
- Спасибо. Ты просто… сам не представляешь, как меня выручил.
- Это не трудно.
- Я буду ждать в таверне на пятой улице, - сказал Куросаки. – Ты приведешь его, да?

Оказавшись у высокой стены с черепичным козырьком, которая скрывала от любопытных взглядов великокняжеский сад, Гин вернулся в свой облик. Бьякуе будет приятней увидеть старого знакомого, чем сопляка-лейтенанта, не так ли? Письмо от Ичиго лежало за пазухой. Гин его прочитал. Хмыкнул. Интересно посмотреть на реакцию Кучики. Ичиго писал о Рукии и ребенке. Маленькая Кучики все рассказала – но на что она рассчитывает? Сбежать от брата с приплодом в Руконгай? Ичиго оказался догадливый – он спихнул дуреху на главу клана. Просил в письме присмотреть за ней.
Кучики Бьякуя сидел за столом спиной к веранде. Ночник тускло освещал документы, книги и хозяина, склонившего полную мрачных дум голову на аристократический кулак. Гин шагнул внутрь, чуть поклонившись, чтобы не задеть головой низкую рамку сёдзи.
- Кицуне, - выдохнул Бьякуя, не поднимая головы. Что ж он так спокоен? Гин заинтересованно обвел комнату взглядом. А, Сенбондзакура на расстоянии вытянутой руки.
- Угадал.
- Как ты сбежал?
Гин неспешно подошел.
- Тебе ли не знать, Бья~куя, - пальцы сжали плечи аристократа, ядовитый голос зашептал над ухом. Гин опустился на колени за его спиной. – Или ты забыл… и мне показать?
- Кого ты соблазнил... - зло начал тот, но очнулся. Бросил равнодушный взгляд через плечо. – Я больше не…
- Ты так думаешь… - ладони подхватили рассыпавшиеся пряди волос, смели на бок, оголяя шею, - Какая в небе луна… «Ты посмотри, какая в мире тишь»… - Гин усмехнулся; хотелось говорить стихами; почему, когда решалась его судьба, когда, возможно, решалась судьба всего мира, ему хотелось говорить стихами? – «Ночь обложила небо звездной данью»...
- Чего ты хочешь, кицуне? Я прикажу, и тебя снова запрут в Башне.
Ночь сегодня щедра на обещания. Сначала Айзен, теперь Бьякуя. Гин обернулся к темному саду за ставнями. Луна играла в прятки с облаками.
- Нет... - Гин тряхнул головой. Хватит Башни. - Ты не прикажешь... - сухие пальцы ползли по шее и лопаткам Бьякуи, а тот сидел, замерев и едва дыша. Он шепнул у затылка: – Моя любовь огромней неба; мне не укрыться от тоски, - и снова гладить, гладить, пока добыча не покорится, не смирится со своей участью; как легко это было с Бьякуей, как сложно с Айзеном… Где он? Что задумал? – Любовь моя не знает ни конца, ни края…
- Прекрати, - Бьякуя сжал руку в кулак, противясь мороку. - Ты не умеешь любить, тварь.
- Ты умеешь? - лис сверкнул зелеными глазами.
- Не тот любит, кто говорит чужими стихами.
- Я знал другую любовь. Для нее не нужны стихи. Ни один поэт не найдет слов для нее.
- У тебя нет сердца, кицуне, - Бьякуя закрыл глаза. – Любовь, которую ты знал, ты не чувствовал. Люди влюбляются в лисиц, но лисицы только смеются над ними.
- Но смешно же. Люди такие странные, - Гин сощурился. – Они отдают свое сердце так легко, забывая, что сердце – это жизнь. Забывая, что это погубит их.
- Как Кира Изуру? – тихо спросил Бьякуя.
- Упрямый мальчик, - фыркнул Гин. – Не бойся за Изуру. Он мне не нужен. Мне больше нравятся те, кто скорее погубит себя, чем отдаст сердце зверю.
«Тем увлекательней охота, Соуске.»
- О чем ты говоришь, Ичимару?
- Ты в моей власти. Десять лет прошли, как страшный сон, не так ли? - Гин усмехнулся. - Но я не стану тебя мучить. Я принес письмо, - он наклонился к горлу, мазнул кончиком носа по коже. Положил свернутый листок на стол, и продолжил скрестись в спину и заглядывать через плечо, блестя веселыми глазами.
- Куросаки?
Бьякуя развернул листок. Побледнел. Напрягся. Шея покрылась мурашками. Бросил лист на стол и закрыл глаза рукой. Гин ткнулся губами в затылок Бьякуи.
- Где он? – в одно движение шинигами поднялся, сбрасывая лиса с плеч, подхватил Сенбондзакуру и сунул за пояс.
- Я провожу.
- Идем. У нас нет времени.
- Вы передумали отдавать меня на растерзание страже?
Бьякуя скользнул невидящим взглядом по улыбке лиса.
- Идем, - повторил он.

Хозяин таверны испуганно посмотрел на шинигами, незамедлительно провел его к рыжему постояльцу, разбудил семью и ушел с детьми, куда глаза глядят. Лис одобрительно кивнул и мягко прыгнул на веранду. Подслушивать.
Когда Бьякуя появился в комнате, Ичиго вскочил, и в углу шевельнулась тень – взрослая Одершванк сидела на корточках, предупредительно поставив перед собой меч. Бьякуя даже не прикоснулся к Сенбондзакуре.
- Что все это значит, Куросаки?
- На Сейрейтей нападут, будет война. Я хочу, чтобы Рукии не было в городе, когда это случится. Ты ведь можешь отправить ее куда подальше, где безопасно для нее и ребенка?
- Она моя сестра, - Бьякуя положил руку на рукоять катаны: – Что происходит, Куросаки?
- Ты позаботишься о ней?
- Я же сказал, - процедил аристократ.
- Тогда… я пойду, Бьякуя.
Сенбондзакура бесшумно покинула ножны. Острие меча было направлено в шею рыжего мальчишки.
- Расскажи мне все, что тебе известно. Кто нападет?
- Я нападу, - Ичиго пожал плечами. – И что?
- Один? – в серых глазах промелькнуло недоумение. А он и правда верил, что Куросаки может в одиночку напасть на целый город.
- Нет, не один, но своих не выдают, да, Бьякуя?
- «Своих», - повторил шинигами. – На чьей ты стороне, Куросаки Ичиго?
- На собственной.
- А Сейрейтей стал твоим врагом? – уточнил Кучики. – И все, кто находится в пределах его стен, включая Рукию и меня?
- Сейрейтей мой враг, но вы – нет. Ни один шинигами из Готея никогда не будет моим врагом. Я не стану спорить, Бьякуя, - устало сказал Ичиго. – Мне надоели эти тяжбы – «если ты не с нами, то ты против нас». Я выслушивал подобное много раз и знаешь – достало. Одни хотят одного, другие – другого, каждый тянет одеяло в свою сторону, никто никого не слушает…
- Как ты не слушаешь меня, - нахмурился аристократ. – Чего ты хочешь добиться, Ичиго?
- Чего-нибудь. Я не хочу войны.
- Поэтому ты ее начал?
- Вы должны позволить вайзардам и арранкарам жить, как они хотят. Признайте их право, черт возьми! Я ведь тоже вайзард.
Кучики окатил его надменным взглядом:
- Ты игрушка в чужих руках. Кто тебя надоумил?
- Я могу сказать то же самое о тебе. Вы слепо подчиняетесь Совету и королю. Так всегда было, я просто не хотел верить в это, - криво усмехнулся рыжий. - Ты бы убил меня, если бы Совет тебе приказал? Если честно?
- Твое «честно», - медленно выговорил Кучики, - звучит пошло и по-детски. Честь – это не игрушка, мальчик, - Ичиго дернулся возмущенно, но Бьякуя продолжил, еще тише: - Ты все еще жив, Куросаки Ичиго, это и есть мой ответ.
- Бьякуя…
- Ты ушел из Готея, чтобы найти душу матери, а вернулся с армией и требуешь мира – вынь да положь. Ты запутался в своих желаниях, Ичиго.
- Да не найду я ее, даже если зайду в каждый дом в Руконгае! А знаешь, почему? Тут кавардак полнейший. Ваш Совет, покой и благополучие, в которые вы верите, лишь иллюзия. И пока эта иллюзия существует, история, которая случилась с мамой, будет повторяться.
- Ты хочешь построить новый мир, Ичиго? Справедливый, добрый, ласковый мир? Ты забываешь, кто мы и в чем наше предназначение. Шинигами стоят между тьмой и светом. Здесь нет вечного счастья. Мы должны помнить, что за плечами – пустота, а если забудем – она поглотит нас. За каждый кусочек счастья нам приходится платить, - Бьякуя качнул головой. – Ты все еще слишком человек, Ичиго.
- Если за счастье надо платить, то это и не счастье вовсе, - буркнул тот.
Бьякуя молча вложил меч в ножны, развернулся и вышел с последним «прощай».
- Вот так всегда… - Ичиго медленно выдохнул и кивнул Нелл. – Ничего, я заставлю их услышать нас. Пойдем. Надо дать знак.

Сейрейтей

Ветер трепал концы шелкового шарфа. Бьякуя смотрел с холма Сокьёку, как за изгибом дороги в Руконгае исчезают огни кортежа. В горах стояла старая крепость клана Кучики. Там Рукия и ребенок будут в безопасности. Бьякуя выполнил долг старшего брата. Осталось исполнить долг перед Готеем 13.
Фигура в белом хаори растворилась в звездном небе, только ветер полоснул по крыше. Бьякуя вышел из шумпо у дверей с символом первого отряда. В окне сторожевой башни горел свет. Генерал не спал – спит ли он?
Все чаще в последние месяцы старик звал играть в шоги. Самого Бьякую, Киру и Хицугаю. Иногда вместе с Кёраку и Укитаке. Это всегда было испытание на прочность, потому что всю ночь Кёраку добивался того, чтобы присутствующие напились, а присутствующие изо всех сил отказывались. Ямамото хмыкал в бороду и вел неспешные беседы.
За это время Бьякуя узнал о мире шинигами больше, чем за всю свою жизнь.
У главнокомандующего много обязанностей. Одна из них – следить за порядком. Что есть порядок? Установленный ход событий. Порядок жизни и смерти – незыблемая и нерушимая основа мира шинигами. Шаг влево, шаг вправо недопустим. Шинигами сохраняют хрупкий баланс миров. Они должны спасать души, сражаться с пустыми и подчиняться законам мудрейших. Все. Генерал Готея следит, чтобы чаша весов не качнулась. На этих весах лежат два мира.
Но не эта обязанность главная.
Генерал Готея хранит Ключ от дворца бога смерти. Только генерал может войти к богу.
Бьякуя смотрел на Ямамото Генрюсая Шигекуни, и душа холодела.
- За чем ходят к богам? – говорил генерал, неспешно двигая фигуры шоги по доске. – За исполнением своих желаний. Что можно попросить у бога, Бьякуя?
Разговор за чаем. Бьякуя опомнился и отпил свой. Кёраку усмехнулся и потянулся к бутылке.
- Спасения, - подумав, ответил аристократ.
- Или гибели, - генерал благодарно кивнул Укитаке, который принес горячий чайничек.
- Вы когда-нибудь…? – начал Кира.
- Нет, - оборвал его старик. – Король сам знает, что делать. Мои просьбы ему не нужны. Я поступаю согласно его воле. Все, что ни делается, делается по его разумению, - он взглянул на Киру. – А у тебя есть что попросить у бога, Изуру? Подумай. Это не молитва, это будет просьба лицом к лицу.
Кира смешался. Бьякуя тоже не знал, как бы он ответил. Он даже не верил в существование ключа. Может, это очередная шутка старого пса.
- Дворец не должен быть открыт, - сказал Хицугая хмуро. – Это понятно, Ямамото-сотайчо. Твой ход, Кучики.
Генерал Готея 13 – поддержка и опора короля Общества Душ.
Старик сидел на своем кресле в зале собраний один, перед ним на столике стояла доска для шоги с фигурами. За окном в темном небе плыли призрачные облака, словно верхушки цветущих вишень. Кучики Бьякуя снял сайя с Сенбондзакурой, опустился на колено и положил зампакуто под ноги генералу.
- Прошу вас не перебивать меня, сотайчо. Я буду говорить, - Бьякуя поднялся и повернулся к высокому окну. Откуда начать? Генерал оказал ему доверие, сделал его своим советником. Пора вернуть любезность. – Это началось десять лет назад, в Башне Раскаяния, когда я выпустил на волю кицуне, это проклятье Сейрейтея…
«И мое».
Старик откинулся в кресле и больше не сводил глаз с капитана шестого отряда.
Слова на стене Башни Раскаяния. Пароль от лабиринтов Лас Ночес. Бьякуя бросил предупредительный взгляд на генерала, едва тот вскинулся, чтобы сказать что-то, снова отвернулся к окну и продолжил рассказ.
О контракте с кицуне. О том, что они обсуждали темными зимними ночами в поместье. О предателе – все, что рассказал ему Гин, начиная с тысячи лет назад и до последнего вздоха Айзена на Сокьёку.
Карцер, да. Он произнес имя предателя. Бьякуя слегка улыбнулся. Ему грозило наказание гораздо значительнее, чем карцер. Сокьёку? Поручат ли мальчишке Юске казнить предателя? Бьякуя не сомневался, что Ямамото даст такой приказ, также как не сомневался, что Юске выполнит его. Они похожи с Ямамото. Если бы у генерала был сын, то это был бы лейтенант Аояма.
Бьякуя отошел от окна и прошелся по залу. Шаги шинигами были невесомы. В полнейшей тишине только шуршали полы хакама.
- Куросаки Ичиго собирается напасть на Сейрейтей, - сказал он. Ямамото следил за ним хмуро.
Бьякуя рассказал, что случилось с Ичиго в Лас Ночес. Контракт между Ишшином и Урахарой. Мать Ичиго. Вайзарды. Наконец, он сказал про Рукию и ребенка и замолчал, остановившись у столика.
- Это все, Ямамото-сотайчо.
- Ты молчал десять лет, Бьякуя. Это предательство.
Аристократ наклонил голову. Двойное предательство. Он обещал Ичиго никому не рассказывать.
- Я сделал выбор, сотайчо.
- Похвально, - выдохнул в бороду старик. – И ты готов к последствиям?
- Мой клан. Что будет с ним?
- Имя «Кучики» отныне запятнано позором.
- Тогда с этого момента я не принадлежу клану Кучики, - Бьякуя потянул шарф с шеи и пропустил сквозь пальцы. Шарф упал рядом с Сенбондзакурой. – Передайте его моей сестре, сотайчо-доно. Это просьба – если мне позволено просить.
- Ты хочешь, чтобы я пощадил Кучики Рукию и ее…
- Рукия ничего не знала. Вся ответственность лежит на мне.
Ямамото сдвинул брови. Он бы предпочел избавиться от девчонки и выродка. Баланс миров может нарушить одна пылинка, брошенная на чашу.
- Жизнь в обмен на жизнь, Ямамото-сотайчо, - Бьякуя оглянулся на окно. – Он вырастет шинигами и Кучики. И станет тем, кем вы хотите его видеть. Меня должны судить в соответствии с Уставом Готея, и я знаю, что наказание за предательство – казнь.
Старик хмыкнул. Он согласился с юным Кучики. Как жаль, как жаль. Из него вышел бы неплохой генерал, если бы не мягкость в отношении тех, кто ее не заслуживает. Но он сделал правильный выбор - наконец-то, в руках были все ответы. Он потянулся за клюкой и стукнул по полу.
В дверях появился Кира спустя, кажется, одно мгновение. Бьякуя не знал. Минуты мчались мимо. Он столько хотел сделать сейчас. Есть ли у него время до утра? Объяснить Ренджи… Бьякуя улыбнулся. Или просто послушать, как Абарай орет на него, перемежая человеческую речь матами. «На хую вертел я вашу честь, Кучики Бьякуя! Что вы, блять, творите! А как же Рукия? А как же отряд?» А как же будешь ты, Ренджи… Улыбка дрогнула.
- Кира, отведи Кучики-тайчо в Башню Раскаяния и немедленно возвращайся сюда.
Слава богам, Кира не задавал вопросов.

- Друг мой Шунсуй, - начал со вздохом Укитаке и поставил чашку с целебным отваром на столик перед футоном. – Что ж у меня так голова-то болит? Ведь пил ты.
С веранды пахнуло табачным дымом.
- О прости, я тебя разбудил, - хмыкнул Шунсуй, пыхтя в длинный мундштук.
- Зачем явился?
Чай был холодный. Укитаке накинул на плечи синее плотное кимоно, под которым спал, и вышел на веранду. Свежо. Апрель на дворе. И Шунсуй. И странное дело, почти не пьяный.
- Старею, - заныл капитан восьмого отряда. – Не спится мне, друг любезный. Хожу, как привидение, парочек в углах пугаю.
- Сходил бы к сотайчо, поиграл в шоги.
- Не нравится мне, как он играет в последнее время, - буркнул Шунсуй, затягиваясь и выдыхая дым.
- Не дает тебе выиграть? – засмеялся Укитаке.
- Нет. Я бы выиграл. Но его тактики... Ты понимаешь? Нет изящества и хитрости. Он просто прет напролом.
- Он всегда так делал.
- А ты его не защищай, - Шунсуй вытряхнул табак из трубки под веранду. – Уж ты-то догадываешься, Джуширо. Дед собирается на покой, поэтому каждый раз играет, как в последний.
Укитаке засмотрелся на лунный луч, бегающий рябью по озерцу.
- Ты хочешь поговорить о том, кто станет новым генералом, Шунсуй? – спокойно спросил он.
- Чур не я, - капитан восьмого отряда усмехнулся. – Я был так рад, что меня главой клана не сделали, на кой мне целый Готей? Когда же мне пить? А бабы? Да вообще… тоска.
- Я тоже не кандидат, - Укитаке улыбнулся, но в глазах улыбки не было. – Но я поддержу любого, на кого падет выбор Ямамото-сотайчо.
- Да уж, им будет нужна наша поддержка. Они слишком юны и неопытны.
- Если бы меня спросили, я бы порекомендовал в генералы Куросаки Ичиго, - вдруг сказал Укитаке.
Шунсуй покосился, а потом весело рассмеялся.
- Не шути так, Джуширо. Даже у стен есть уши.
- Прости. Это все невкусный чай. Пойду прогуляюсь до кухни.
Оба знали, что Укитаке не шутит. Обществу Душ нужен генерал, который установит новый порядок. Вместе с Ямамото уйдет старая эпоха. Каков будет новый баланс сил между мирами? Ямамото думает сохранить вековой уклад, но времена меняются. Времена уже изменились.
«Мы сами делаем этот мир. Никакого бога, может, и не существует». Этот разговор с Укитаке запал ему в душу еще две тысячи лет назад. Когда-то в Академии преподавали теологию – кажется, больше не преподают. Укитаке таскал его на лекции. Шунсуй даже помнил профессора – он был уже тогда скрюченный, лысеющий, но всегда улыбчивый старикашка с длинной белой бородой и черными, будто смоль, глазами. В них медленно угасала жизнь. Он исчез вскоре после их выпуска. «Мы создаем тот мир, который хотим видеть».
«Тогда получается, что бог больше не нужен, Джуширо-кун?» - профессор, шаркая уставшими ногами, топтался у доски.
«Простите, профессор! Но высшие силы нужны только тому, кто не верит в свои силы».
«Я прощаю, Джуширо-кун, - черные глаза смотрели прямо на студента. – И бог простит».
До сих пор у Шунсуя от воспоминания немели руки.

Айзен так и не появился. Скоро рассвет, а с первыми лучами солнца чары кицуне рассеются. Ичимару подумал было поволноваться, но тут ему запала в голову одна шалость. Гин добрался до казарм второго отряда в лесу у подножия холма, и постучался к капитану.
- Хицугая-тайчо, не спите?
Хицугая спал, но плохо. У юного капитана хватало головной боли, но сегодня в его бессоннице была виновата Мацумото Рангику. Вчера она прижала его к стенке на улице, долго расспрашивала о делах и тискала так, что Хицугая забыть не мог, и теперь от одного лишь воспоминания становился нежно малинового цвета. Когда за дверью раздался голос лейтенанта, Хицугая подпрыгнул на постели, запахнулся, вытер руки и принял суровый вид.
- Заходи, Юске. Что случилось?
- Все спокойно, Хицугая-тайчо, - Гин прошел в полутемную комнату с кружкой горячего чая, поставил ее на низкий столик у футона, зажег светильник в дальнем углу. Хицугая сонно щурился. – Я почувствовал, что вы проснулись. Да и мне не спится.
- Отчего же? – капитан глотнул чая и поморщился. Гин улыбнулся хищно. Он не удержался, и сделал Широ-тяну чай с молоком.
- Нехорошее предчувствие, - сообщил Гин. – Слишком… тихо.
- Да, - Тоширо кивнул отвлеченно и снова покраснел, вспоминая вчерашний день. – Слишком. В последнее время никаких вестей из Уэко. Арранкары стали как шелковые. Дед тоже волнуется.
- Вы считаете, они что-то задумали? – Гин встал у ширмы, которая служила вешалкой для хаори, смахнул пылинку со спины. – Нам есть смысл их опасаться?
- Я только и жду приказа отправиться в Лас Ночес – как и другие капитаны.
- Жаль…
- Что именно?
- Мацумото-тайчо не позволят пойти, - Гин, отвернувшись, расплылся в улыбке. – Вы уже знаете? Она ждет ребенка.
Тоширо чуть не подавился чаем.
- Что ты говоришь, Юске?!
- Я извиняюсь. Вы не слышали? Девчонки из ее отряда болтали на карауле неделю назад.
- Это правда? – в голосе застыла обреченность.
Лейтенант сел у ширмы.
- Капитан… Я одного не могу понять: почему она предпочла Хисаги? Вы – единственный, кто равен в силе генералу. Если бы вы только предложили ей…
Тоширо повел плечом.
- Юске, я просил тебя не заговаривать об этом.
- Но я все равно не понимаю, что есть в Хисаги-тайчо такого, чего нет у вас, - Гин позволил нотке упрямства проскользнуть в голосе. Внутренне он разве что не хихикал над смешавшимся мальчишкой. - За такую женщину можно бороться, - он нарисовал в воздухе силуэт. – Красивая.
- Хисаги давно за ней бегал, - буркнул Хицугая. – Еще когда она была моим лейтенантом.
- Но он ей не нравился, - Гин провел пальцами по лицу. – Шрамы. Глаза дикие. Неуклюжий. Ее всегда тянуло к сильным, а этот… боится всего, даже собственного зампакуто.
- Юске. Ты что мелешь?
- Простите, тайчо. Сплетни, тайчо. Мне ведь она тоже нравилась. Тайчо, почему вы ей не сказали?
- Да как я мог – после того, как я был ее капитаном?.. – скривился тот.
- И что?
- Я был ребенком. Очень вредным ребенком, наверное. И ужасно с ней обращался, поэтому… она таким меня и запомнила. Для нее я не мужчина… То есть… не тот мужчина, которому она ответит… то есть… который ей нужен, - Тоширо покраснел. Прокашлялся и снова насупился. - Спасибо за чай, Юске. Иди отдыхай, утром тренировка. Кто у нас там на посту?
- Пойду проверю, тайчо. Спокойной…
Но уйти Гин не успел. На пороге возник запыхавшийся посыльный.
- Капитан Хицугая Тоширо, лейтенант Аояма Юске, Ичимару Гин сбежал. Вам надлежит немедленно явиться к генералу Ямамото. Дан приказ о приведении всех отрядов в боевую готовность.
Привычно защекотало внутри, пальцы сжались на рукояти Шинсо. Хицугая метнулся за зампакуто. Началось.
Где носит Айзена?!

тбс


 

запись создана: 27.03.2010 в 20:04

@темы: Предатели

---

испекла пирожки а) с картошкой (недосолила) б) с луком и яйцом (подгорели) в) с яблоками (то что надо!!!)
и компот. вечер русской кухни. вчера я забыла поужинать, позавчера была китайская кухня, поза-позавчера тайская. один дома млин)

доктор, вот зачем у меня сводит ногу?! ну епттвоюжмать! если бы мышцы просто болели, так ведь нет. в-общем, я снова хромоножко.

---

глава на стадии вычитки. главное, остановить себя и не перечеркнуть все нафиг. и опять я написала не о том, о чем хотела написать (зато это почему-то правильнее, чем то, что я хотела). они меня не слушаются! или же я и правда пытаюсь объять необъятное и тороплю события.
*стенка*
все, в следующей главе точно будет танец живота и все окажутся друг другу родными братьями!!!

-----------
лень и привычка меня поимели. я все ж заглянула в иероглифы. и ложусь спать. глава, видимо, будет завтра. писать пафосную финальную речь Ямамото я уже не в состоянии. хотя разница-то... есть или нет полстраницы... но моск отключился. дальние прогулки по городу делают свое дело. иду я значит, никого не трогаю, примус сюжет продумываю, плейер слушаю, а всякие алкаши лезут знакомиться. буэ. Шинсо на них нет.
пока что глава валяецца в черновиках без последнего абзаца. стыдоба я стыдоба.

-----------
надоело пытаться объять необъятное.
никакого японского до завтра. и выкладываю уже нафиг вечером главу Предателей, что есть.
надоело жрать этот кактус.

запись создана: 10.06.2010 в 09:39

@темы: всех убью - один останусь

---

я всегда малость впадаю в ахуй, когда "цивилы" просят дать им почитать мои "рассказы".
прямо даже хочется специально для них написать что-нибудь а) без ебли б) без яоя в) без японщины г) о насущном, а не о, к примеру, выдуманным каким-то японцем в далекой-далекой галактеге шинигами со странным именем Бьякуя.

я ф печале и не знаю, как прилично ответить на настойчивые просьбы

@темы: крик души, Лытдыбр

---

ночное

три часа ночи. кот носится, как угорелый и играет с моей цыганской юбкой. так как юбка все равно не носибельная, пусть играет. но! для нашего кота это поведение нехарактерно - так липнуть к юбке)))))))))))

а у меня в оридже теперь есть Игл Вижен из Клампа. командор, пля. и он вполне может составить конкуренцию главгеру за любоффь прекрасной принцессы одного старого но мудрого гос. деятеля. *аллес еще раз*

надо срочно туда Лантиса в пару Иглу. но млин! это уже какая-то сайд-стори выходит! да и ваще свободных черноволосых синеоких прынцев пока нету! (есть один, но он пока строго гетеросексуален. так надо для сюжета. тсс.) есть верховный командор, но он старше псевдоИгла в два раза, а значит на роль Лантиса не годится. и неважно, что псевдоИгл в нем души не чает))))))) *моск*

а я всего лишь хотела продумать политическую подоплеку сюжета. а там вдруг Игл с Лантисом пыряцца.

одна нца в оридже уже есть. ггг. прогресс налицо. ггг.

---

стихи Кубо, интересное

том 12: Flower on the precipice
(Aizen Cover)

我々が岩壁の花を美しく思うのは
我々が岩壁に足を止めてしまうからだ
怖れ無き　その花のように
空へと踏み出せずにいるからだ

wareware ga gampeki no hana wo utsukushiku omou no wa
wareware ga gampeki ni ashi wo tometeshimau kara da
osorenaki sono hana no you ni
sora e to fumidasezu ni iru kara da

перевод на английский:
We think the flower on the precipice is beautiful
because our fear make our feet stop at its edge
instead of stepping forward into the sky
like that flower. (с)

мой перевод с японского:
мы считаем цветок, растущий на стене, прекрасным
потому что мы останавливаемся у стены
потому что не можем шагнуть к небу
бесстрашно, как этот цветок.

------
не уверена, насчет "стены". словарь дает только этот вариант. слово на японском складывается из 2х иероглифов: "скала" и "стена". в оригинале написано "цветок на стене", я перевела как "цветок, растущий на стене".
"precipice" - пропасть. название тома у Кубо - Flower on the precipice - "цветок над пропастью".

пысы. потомушта английский вариант мне, в итоге, не нравится.

@темы: йапонский - умничаю, Bleach

---

всем закрыть уши, чтобы не слышать мою краткую автобиографию

мама недавно поделилась фактами из биографии, которые я помнить не могу. например, меня отдали в детский сад в полтора года. с полутора лет я жила в советском детском саду. видимо, это так сильно отразилось в памяти, что я помню то, что со мной было в 3-4 года, хотя говорят, что дети не должны помнить так рано.
помню доску, на которой чертили прикольные закорючки для детей старших групп. помню, где мы спали, и как во время сончаса нас не пускали в туалет. мол, терпи. помню, как таскала мокрые пеленки в постирочную (если намочишь кровать, то сам должен таскать мокрое белье). это было несправедливо, щетала я. мне было 3 года, но я уже щетала, ггг. правда, сказать об этом не могла. но даже трехлетке логика была очевидна: как можно не намочить кровать, когда не пускают на горшок?
помню комнату, где мы играли. помню туалет. о да, эти полки с выставленными горшочками. до верхних было не дотянуться, а нижние были вечно грязные, противно. как будто остальные не понимали, что надо смывать за собой.
помню запах хлорки и какой-то еще странный запах, который остается, когда коридоры становятся совсем пустыми. запах одиночества и невыразимой тоски, доходящий почти до ужаса.
сегодня был этот запах в коридоре. хлорка и что-то еще. я уходила из офиса последней.

а еще сегодня было дежавю. дежавю со мной случаются не так уж редко. например, когда мы встречались с Вингз в китайском ресторане в Киеве, оно случилось. немножко выбивает из колеи, скажу я вам) когда ты знаешь, кто что скажет или сделает в следующий момент. словно оно уже было на каком-то другом витке вселенной
но сегодня я в первый раз задумалась - может, дежавю это не прошлое, а будущее? ты видишь то, что произойдет когда-то, похожую ситуацию? с рестораном было необычно - я там была впервые. но ситуация в офисе повторяется из года в год и характеризуется кратким "заебало". не пустые коридоры, а то, что все разъезжаются, а меня загружают делами в последний момент. именно тогда, когда мне куда-то надо.

гм. сегодня просто волнительный день (и ночка).
выгуляйте меня завтра. мне нужен свежий воздух, общение и полбутылки коньяка.

@темы: крик души, Лытдыбр

---

ааа... кайф)))

автору

30.05.2010 в 19:10

Пишет  Neon_lights:

Запоздалое, но всё же праздничное =)
Назваение: "О подарках".
Автор: Neon_lights.
Фендом: блич.
Дисклеймер: не моё.
Персонажи: Айзен, Кубо, Гин.
Рейтинг: нету его X)
Жанр: стеб, драббл.
Предупреждение: не бечено.
Посвящается: самому лучшему Владыке. Долгих лет жизни, Айзен-тайчо!


не решилась я с этим баловством на сообщество явиться


-По-моему, я слишком много говорю, - с мягким намёком произнёс Айзен Соуске, заглядывая трудящемуся мангаке через плечо. Кубо, обычно достаточно трепетно относившийся к мнению Владыки, и ухом не повёл – у него были и более важные темы для размышлений. Новой главе определённо не хватало острых ощущений, и Тайто стоял перед трудным выбором: отрубить кому-нибудь очередную руку или как-нибудь невзначай раздеть Йоруичи. Ситуацию к тому же осложнял непрекращающийся поток писем от фанатов Кучики-тайчо, требующих завязывать с эпосом над Каракурой и хотя бы на чуть-чуть вернуться в бренное Уэко Мундо.
-И ещё я хотел бы заметить, что смотреть сквозь эту марлю очень неудобно, - ненавязчиво продолжил делиться впечатлениями Владыка. И слабо улыбнулся, подметив, что тело человека замерло в напряжении – доказывая, что уж эти-то слова достигли цели. Как и любой творец, Тайто ревностно оберегал образы, трепетно создаваемые годами, и к комментариям, касающимся внешнего облика героев, относился весьма болезненно. В особенности, если комментарии эти исходили от самих героев. Не так-то просто ведь разодеть целую ораву персонажей, умудрившись при этом в каждом подчеркнуть индивидуальность! Ну а марля эта… Тьфу, какая к меносам марля?! Это… в общем, чем бы оно ни было, смотрелось оно достаточно грозно. Да, именно так. Он очень на это надеялся.
-К сожалению, это часть образа, Айзен-сан. Убрать не получится. И ваши монологи тоже придётся оставить.
-О, неужели? – Соуске чуть приподнял уголки губ, и кому как не Кубо было знать, как обманчиво снисходительна эта улыбка.
-Но поклонницам вы нравитесь и таким! Вы всегда неподражаемы, что бы не говорили и как бы не выглядели, даже в этом… этом.
-Мне кажется, что мы друг друга недопоняли, Кубо-сан. Я не намерен захватывать мир – так. Помнится, в позапрошлом году, когда я попросил вас убрать очки, вы великолепно справились с задачей.
Кубо лишь подавленно вздохнул: и откуда только взялась эта традиция – ежегодно в канун дня рождения Владыки позволять тому немного подправлять сюжет на свой вкус и цвет? Совсем чуточку, и, что тоже немаловажно, - тайно от других обитателей вселенной блича. О том, что сталось бы с мангой, узнай об этом, скажем, Урахара, Тайто и думать не хотел. Уж этот-то точно простым «убери шляпу» не ограничится. С Айзеном же в этом плане ещё можно было худо-бедно договориться. Просил тот действительно по мелочи, потому как, если подумать, у него и так всё уже было: и домик в Уэко, и статус Владыки, который он вот-вот готов был обменять аж на звание Бога.
-Ну, хорошо, я подумаю над этим, - наконец сдался человек. – Но обещать ничего не могу, Айзен-сан.
-Это само собой разумеется, - удовлетворённо усмехнулся Соуске. А уже через мгновение Владыка вновь оказался в просторном зале Уэко – день предстоял хлопотный, и зря растрачивать время не стояло.
-Надо же, вот и именинник явился, - лениво протянул насмешливый голос. Гин неторопливо потянулся и поднялся на ноги, нисколько не смущённый тем, что его застали удобно устроившимся на чужом троне. Айзен лишь хмыкнул – совсем распоясался, паршивец.
-И сколько же нам исполняется, Влады~ыка? – сладко пропел Ичимару, неспешно приближаясь к бывшему капитану. – Девять лет на страницах журнала для мальчишек. Признаться, могло бы быть и лучше, да?
-Язва, - привычно отозвался Соуске. Он-то почувствовал, что Ичимару пребывает в наилучшем расположении духа, а это значит…
-Ну, Айзен-сама, не обижайтесь, - с притворной озабоченностью протянул Гин, словно читая мысли собеседника. – Я вам тут и подарочек приготовил. Взглянете, Влады~ыка?
Владыка всея Уэко Мундо обречённо кивнул. Страшнее нового облика, дарованного Тайто, были только ежегодные подарки Ичимару, неизменно вписывающиеся в категорию «бесполезные, но лис здорово посмеялся». Чего только стоял небольшой глобус, который альбинос торжественно вручил бывшему шинигами сразу же после бегства из Сейретея. Насмешливую улыбочку и торжественное «пользуйтесь, Владыка!» Соуске помнил по сей день. Впрочем, тот глобус, пожалуй, был самым безобидным из всего, что уже успел надарить Ичимару. Что уж говорить, с каждым последующим годом паршивец всё глубже постигал искусство игры на нервах.
-Прошу, - протягивая презент, Гин всё же не удержался и широко улыбнулся. Ехидные искорки привычно спрятались за прищуром.
-Что это, Гин? - удивлённо приподнял брови Айзен, и так и сяк рассматривая доставшуюся тёмно-синюю ёмкость.
-Это отбеливатель, - с охотой пояснил кицунэ и, дождавшись недоумённого взгляда, совсем уж радостно добавил: - Вы же теперь весь в белом, Владыка.
-Гин.
-Неужели не понравилось? – ужаснулся альбинос, аккуратно продвигаясь к выходу из зала. – Не цените вы мою заботу, Айзен-сама! Белое так трудно отстирывается. К тому же отбеливатель – это очень символич…
-Гин, - ласково повторил Соуске.
-Яре-яре, Айзен-нетайчо! Не надо так зловеще улыбаться. Если не хотите сами стираться, так бы и сказали, я бы попросил кого-нибудь из арранка... Хм. А арранкаров-то и не осталось, нэ?
Светловолосая голова исчезла из дверного проёма буквально за секунду до того, как щедрый подарок познакомился с дверью. Чуткий слух Соуске уловил сдержанное хихиканье из коридора, а затем насмешливое приглашение присоединиться к праздничному чаепитию.
В голове Айзена Соуске промелькнула запоздалая мысль: девять лет – это почти что круглая дата. Зная же Ичимару Гина, с уверенностью можно было бы предположить, что «почти» здесь никого не интересовало. А следовательно, Владыку ждал просто королевский размах праздненства. О боги.
А день между тем только начинался.