сегодня 2 знаменательных события. в Москве прошел несанкционированный гей-парад и никого не загребли (если это не утка). и сегодня день рождения Айзена Соуске (гм... я не буду думать, что эти два события связаны между собой... нинини))))).
в любом случае, то есть, нет, в случае с Соуске-сама, - желаем ему продержаться в живых еще год (хотя это так же вряд ли, как и гей-парады в Москве), а Кубо Тайту желаем не так явно
делать совсем пидо сливать владыку. как говорится, героев-спасителей мира всяких разных есть много и больше, а хорошего толкового злодея еще поискать.
с занесением в Красную книгу, Соуске-сама! *хор мальчиков в голубых штанишках, исполняющих bad horse (тм), прилагается*
подарок будет после того, как схожу в кино и напьюсь.
пысы. Гин, Соуске, держитесь там! душою мы с вами.
нас мало, но мы в тельняшках нопасаран!
пададок будет сюр... и таки айзенгин... и таки про последние главы... со слешем
Гин смотрит из-под хитрого прищура.
Кровь с лезвия капала на траву, черная, в серебристом свете луны. Огромный, в два раза выше его, шинигами остановился поодаль. Он видел, как мальчишка разделался с третьим офицером, поэтому близко не подойдет. Гин улыбнулся. Ему нравилось внушать ужас. В этом было что-то... Превосходство. Видеть, как старший боится... Гин опустил вакидзаши и улыбнулся.
- Еще раз, как тебя зовут? - шинигами сложил руки за спиной, подошел без опаски.
- Гин. Ичимару Гин.
"Вы сумасшедший, Айзен Соуске, если не боитесь меня."
Гин смотрит.
Форма души исказилась, расползлась, принимая невероятные очертания, и... рассыпалась затухающими искрами. Гин стоял рядом с высоким шинигами.
- Не вышло. Попробуем еще раз, - сказал Айзен и повернул к городу. Это была вторая попытка холлоуфикации. Гин оглянулся - от несчастной души не осталось и следа. Что-то похожее на страх коснулось сердца, но он отбросил эту тень улыбкой.
- Нас поймают, Айзен-фукутайчо.
- Посмотрим. Идем, Гин. Канаме.
Гин смотрит.
Белые невидящие маски затянули лица капитанов и лейтенантов. Потом явился Урахара. И Гин был уверен в том, что теперь им не спастись. Но у Айзена получилось вывернуться. Гин принес новому капитану свежее хаори с цифрой отряда и уважительно поклонился. Против такого капитана он будет не против. Гин и сам был сумасшедшим, но этот шинигами переплюнул его. Весело.
Гин смотрит.
Гин видел, как бежала по белой стене бурая кровь. Как билась в истерике офицер Хинамори. Как Изуру побледнел настолько, что веснушки проступили на носу. Оба сломались так быстро.
- Это безумие, - хмыкнул он, когда услышал от Айзена, что он собирается делать с собой и Обществом душ.
- Да. И поэтому ты со мной, Гин.
- Конечно, Айзен-тайчо.
Гин смотрит.
Это чистой воды безумие - то, что происходит в Лас Ночес. Логика бессильна. Здесь можно жить лишь инстинктами... или сверхразумом, когда ты видишь все, но позволяешь себе понимать только то, что приемлимо. Это как бросаться вниз с головой с обрыва, потягивая коктейль через соломинку. Чувство полного сюрреализма возникло, когда Гин оказался в постели с Айзеном. Он старался не думать. Только инстинкт. Это было... невероятно.
Ему, кажется, никогда не надоест - наблюдать за Айзеном. У него получается делать невозможное возможным. Забавно.
Гин смотрит, сидя на обломках стены.
"Псих, - лениво думает он, обнаружив в груди Айзена Хогьёку. - Как же ты безумен, Соуске. Что дальше?"
И он продолжает смотреть.
А дальше логично было бы смыться отсюда. Численный перевес не на их стороне. Что там с Хогьёку - бог знает. Да и знает ли бог? "Теперь-то ты точно не выкрутишься, Соуске."
- Вы сумасшедший, Айзен-тайчо. Может, уйдем? У нас будет еще шанс, - Гин встает рядом.
- Это наша битва. Поэтому мы остаемся, Гин, - от улыбки нет и следа, но Гин знает, что он улыбается. И Гин улыбается в ответ. И смотрит - он может смотреть вечно.
Он сумасшедший. Это вне рассудка. Ты не можешь понять огонь, цветы и Айзена Соуске. Отключи разум, оставь инстинкты и только чувствуй. Чувствуй на пределе сил.
Ибо это прекрасно.