I wanna make you move because you're standing still (c)
Тебе, Лис
Автор: orocchan
Рейтинг: R - NC-21
Пара: Айзен/Гин, Гин/Айзен, другие
Жанр: ангст, романтика, приключения, мистика, пафос
Краткое содержание: ради того, чтобы вернуться в мир живых, один кицуне в мире мертвых готов пойти даже на то, чтобы заключить контракт с шинигами и дать ему власть над миром. этот контракт проведет их через несколько жизней и смертей.
Дисклеймер: Блич (с) Кубо Тайто. а также цитаты из Маяковского. и Кокинвакасю (в моем переложении)
Предупреждение: WIP, АУ с середины арки Уэко, десфик, OC, японская мифология и прочее. автор не несет ответственности за нервы читателей. поскольку фик старый, Маятник и все, что после него, в расчет не бралось.
Часть 1. Предатели
читать дальшеГлава 1. Начало конца
Глава 2. Хогъёку
Глава 3. Суд
Глава 4. Приговор
Глава 5. Башня Раскаяния
Глава 6. Сны
Глава 7. Сто лет назад
Глава 8. Казнь
Часть 2. Изгнание
читать дальше Глава 9. Гин
Глава 10. Сто пятьдесят лет спустя
Глава 11. Лас Ночес
Глава 12. Пленник
Глава 13. Интерлюдия
Глава 14. Кицуне
Глава 15. Кучики Бьякуя
Глава 16. Сеннин
Глава 17. Звезда
Глава 18. Сайя
Часть 3. Боги
читать дальше Глава 19. 愛
Глава 20. Сказки
Глава 21. Соуске
Глава 22. Обон
Глава 23. Интерлюдия
Глава 24. Мальчишки
Глава 25. Выбор I
от автора: сколько прошло лет с момента последней главы? три или четыре?.. лисик держит меня за руку и говорит надо написать. посвящается Sinitari и с благодарностью к ней же. люблю тебя, лис.
PS спасибо всем, кто ждал.
PPS небечено
Глава 26. Выбор II Глава 26. Выбор II
В Двенадцатом отряде порядок не стоял в приоритете, и хаос считался идеальной средой для культивирования творческой натуры. Ночью разворачивалось свое поле боя – придумывались, велись и стихийно развивались сумасшедшие проекты, о сути которых никто не знал, включая и тех, кто занимался экспериментальными изысканиями. Включая даже Онмицукидо, которое оплачивало некоторые исследования. Иногда второй отряд по старой памяти налетал с проверками, перебирал бумаги, кого-то запирал на трое суток в качестве предупредительной меры – но этим дело и ограничивалось. Никто не хотел серьезно разбирать весь этот бардак, к тому же частенько случалось так, что аудиторы, выказывающие особое рвение, куда-то таинственно пропадали. Насовсем.
Юске обложился отчетами Двенадцатого отряда за последний квартал, делая вид, что что-то проверяет, а сам втихую играл в кубики на лабораторном компьютере, пока лаборанты не смирились с тем, что лейтенант второго отряда действительно не представляет угрозы для научной деятельности. Они сгрудились в углу кабинета, вооружившись сэндвичами и, активно двигая челюстями, погрузились в обсуждение следующего незаконного эксперимента.
Глубоко за полночь беспрестанно зевающий лейтенант возник над их головами с кипой документов в руках.
- Где у вас тут архив?
- Минус сто второй уровень, - и те проводили его любопытным взглядом. Вернется он оттуда или нет?
На двери лифта висела бумажка с накарябанной инструкцией и паролями для этажей с минус пятидесятого по минус сто двадцать третий. Согласно бумажке Кидо на нижних этажах было запрещено.
Юске зашел в кабину, она стремительно ухнула вниз. В динамиках раздался скрипяще-веселый голос Куроцучи Маюри:
- Минус десятый уровень. Куда это вас понесло, молодой человек?
Ответа не требовалось. Запись. Юске прислонился к стенке лифта и решил вздремнуть – поездка обещала занять какое-то время.
- Минус тридцатый, полет нормальный. Минус пятидесятый – на рыбалку к меносам собрались? Ан нет, мимо… Минус сто. Ого, да мы смелые! Минус сто десять. Я смотрю, у вас серьезные намерения? Минус двести двенадцатый. Все, приехали.
Лифт остановился, содрогнувшись. Динамики выдержали драматическую паузу и заскрипели вновь:
- Молодой человек, имею честь сообщить, что вы находитесь в запретной зоне, незаконное проникновение на которую карается смертной казнью. Введите пароль в течение тридцати секунд, - на стене загорелась клавиатура. Динамик продолжал с садистским смешком. – У вас есть только одна попытка. Ошибетесь – и лифт взорвется. Бам!
На экране начался отчет. Юске зевнул и чуть не выронил стопку документов. Несколько отчетов спланировали на пол, и он присел, чтобы собрать их.
- Десять секунд, молодой человек! Есть предположения о пароле?
Выходка в духе Куроцучи. Заставить всех понервничать. Сорваться и натворить глупость. Кидо здесь нельзя, но если уж очень придется, то можно. Сигнализацию и наблюдение он отключил. Зачем Куроцучи настаивает, чтобы он ввел пароль? Чтобы заставить его совершить ошибку. Незаконного проникновения не было – он пока не вошел в Запретную секцию. В списке на стене пароля не было. Что говорит Куроцучи? Лифт взорвется, если не ввести пароль. Нет, лифт взорвется, если ввести неправильный пароль. Из динамиков донесся хрипловатый смех.
- Три. Два. Один.
Да нет никакого пароля.
- Ноль! Добро пожаловать, чувствуйте себя как дома!
Двери лифта открылись в длинный каменный туннель. Под потолком мигала лампа, и откуда-то слышался жалобный вой пустого. Сыро, в лужах собирается вода, капает с потолка. От основного туннеля отходят множество ходов, некоторые спрятаны за запертыми на увесистые замки дверями. Столько заботливо разбросанных черепов. Куроцучи, наверное, любит это место.
Юске сунул отчеты в ближайшую нишу и остановился перед разветвлением переходов. Пора заканчивать этот спектакль. Он закрыл глаза.
Открыл их уже Айзен Соуске.
Карты Запретной секции не существовало, но Айзен знал, куда идти. Она отражалась в его сны с детства. Детства из прошлой жизни. Часть его силы была заключена в ней. Под печатями шинигами, спрятанная в недрах земли, под слоем камня, отражающего рейацу, она ждала его. Звала его. Их связь была сильнее камней Башни Раскаяния.
Половина его души.
«Я пришел, Кьёка Суйгецу».
Он нашел ее в прошлой жизни. Зампакуто не просто меч, с детства твердили ему, это часть твоей души, твое истинное я, весь твой потенциал, и пока ты не окунешься в свой внутренний мир и не встретишься со своим внутренним «я» лицом к лицу, ты не станешь настоящим шинигами.
Знал бы кто, до чего там было жутко, и какие страшные вопросы звучали в его голове.
«Что есть реальность? Что есть иллюзия? То, что окружает тебя – реально? Или ты придумал все сам? Что существует, что не существует? Существуешь ли ты или ты сам чья-то иллюзия?»
Он сходил с ума. В голове крутились вопросы, на которые не было ответа.
Соуске утопал в свитках и пропадал на уроках. В этом было его спасение от безумия. Его зампакуто был безумен. Его душа была больна. Он приходил на берег черного озера черной ночью, садился и смотрелся в мутную темную воду. Неужели это его внутренний мир? Его сердце?
«Это тебя пугает?» - спрашивал его собственный голос.
«Нет. Это всего лишь я. А ты? Кто ты? Я тебя знаю? Назови себя,» - сыпал вопросами Соуске.
В черном озере плавало отражение луны, которой не было на небесах. Здесь ничего не было. Только гладь озера и темнота.
«Как это возможно? - спрашивал Соуске, склонившись над озером и продевая пальцы в лунный свет. – Почему ты отражаешь то, чего нет? Почему не отражаешь то, что есть? Где я настоящий?»
«Где я? - эхом вторил зампакуто. - Меня нет, но я есть».
«Я не понимаю, - Соуске черпал горсти воды, и отражение луны колебалось на поверхности, а вода в его руках была черной и холодной. – Как может быть то, чего нет?»
«Назови мое имя».
«Но у того, чего нет, нет имени».
В Академии Соуске учился хорошо, просто потому что не хотел считаться отличником. Учителя не любят тех, кто ставит себя умнее их. Его неспособность договориться с зампакуто была его слабостью, и он пользовался ею. Что за шинигами без зампакуто? Однокурсники хихикали.
Отражения в озере. Луна, кувшинки… Самое обыкновенное. Он макал пальцы, но под водой ничего не было. Не надо заглядывать вглубь озера, ответ лежит на поверхности.
«Ты – иллюзия. Ничего этого на самом деле нет, я вижу лишь то, что я ожидаю увидеть, - подумал он. – Я разгадал твою загадку. Назови себя».
«Назови меня.»
На третьем курсе следовало определиться. Готей? Без зампакуто даже не мечтай. Корпус Кидо? Заклинания седьмого десятка его одноклассники читают с бумажки, а про девяностые и не слышали, и он старается не быть лучше всех. Быть лучше всех – опасно. Онмицукидо? Без рекомендации клана Шихоуин туда не сунешься. Аспирантура? Перспективно. Потом кафедра в Академии. Так начинал его отец, и Айзен Соуске готов был пойти по его стопам. Когда-нибудь и перед ним откроются двери Совета 46…
Но не так он хотел их открыть и не так войти в них.
Он должен набраться смелости и взглянуть в глаза собственному «я».
«Мы сами создаем свои иллюзии, - он с закрытыми глазами водил рукой в черной воде. – Мы сами и должны их называть. Как же мне назвать тебя?».
«Сложны вопросы, а не ответы, - отвечал зампакуто. – В вопросе заключен ответ».
«В вопросе заключен ответ, а в отражении заключена истина, но ее может увидеть только тот, кто поймет, что перед ним лишь отражение. Ты – зеркало! Ты Кьёка Суйгецу».
Цветок и зеркало, луна и вода.
«Ты назвал меня, Соуске».
Все же Готей.
«Весь мир это отражение в глазах смотрящего, - он сжал рукоять зампакуто. – Но отражения обманчивы, и мир, что мы видим – обман. Как понять, где истина?»
«Как ты можешь услышать ответ, если постоянно задаешь вопросы?»
«Я услышал тебя». Айзен закрыл глаза и замолчал. Он молчал долго. Казалось, прошли годы, прежде чем он снова открыл глаза, но теперь в их глубине ничего не отражалось, они покрылись холодным зеркальным блеском. Он улыбнулся:
- Иллюзии существуют, чтобы их разрушать, не так ли?
Мертвый свет электрической лампочки отражался от лезвия меча, висевшего в одной из ниш, забранной ржавой решеткой. Айзен потянулся к ней, и решетка рассыпалась под его пальцами. В руку легла легкая знакомая рукоять, и зампакуто приветствовала его радостным звоном.
- Разбейся.
- Что происходит, менос вам в задницу?!
Абарай – невыспавшийся злой рыжий Абарай – прорвал строй стражников и подскочил к дверям Башни Раскаяния. Бьякуя строгим восклицательным знаком застыл в темном проеме, сведя руки за спиной. Ветер развевал его хаори и полоскал растрепанные волосы, свободные от тяжести кенсейкана.
- Что здесь творится? – рявкнул Ренджи на Киру. – Бьякуя?
- Объясните, Изуру, - Бьякуя не мог отвести глаз от Ренджи. Тот не понимал спросонья ничего. Очевидно, кто-то из патрульных разбудил его – кто-то увидел, как бывшего капитана шестого отряда ведут под конвоем к Башне. Разбудил, и Ренджи примчался. Спасти?
Как там выражался кицуне сегодня ночью? «Любовь моя не знает ни конца, ни края». Старые стихи. Вечные. Если хорошенько вспомнить, то можно ощутить под подушечками пальцев шершавые страницы древней книги и почувствовать запах. «И думать ни о чем не могу». Ощутить вкус соленой загорелой кожи. Увидеть в глазах алые искорки. Услышать голос, рыжий и бесстыжий, как и он сам. Ужасные, ужасные татуировки по всему телу, такие вкусные, что не оторваться. «Кроме встречи с тобой». Много времени утекло с тех пор, как серебристый свет луны сменился в его постели на рыжие солнечные лучи. Не вернуть то время, кицуне, позабылось. Все проходит, даже любовь.
И эта пройдет.
Кира объяснил. Кратко и по существу. Про предательство. Про связь капитана Готея и кицуне. Про Рукию. Ренджи, конечно, глядел неверяще, переводил сначала возмущенный, потом недоверчивый, потом злой взгляд с Бьякуи на Киру и обратно.
- Это все полная хуйня, - сказал он наконец.
- Ренджи, - Бьякуя не сдержал улыбки – дернулись губы. – Не порть торжественный момент. Подчиниться приказу сотайчо – честь для меня.
- Черта с два! – сквозь зубы прорычал рыжий. – Черта с два ты будешь сидеть в Башне!
- Это ненадолго. Через три дня казнь, - Бьякуя посмотрел на восток, на разгорающееся алыми огнями небо.
- Я что-нибудь придумаю. Я притащу сюда Ичиго, и мы что-нибудь придумаем!
- Хорошо, Ренджи. Как скажешь.
С сумасшедшими лучше не спорить.
- Ты не имеешь права! – рявкнул Ренджи. – Ты не имеешь права сдаваться, ты понял?!
- Не кричи на меня, - он бросил еще один взгляд – прощальный – на алеющую полоску неба; и взгляд надменный: такой, от которого Ренджи всегда свирепел и какой любил – на капитана третьего отряда… Своего бывшего лейтенанта. Бывшего любимого. Бывшего.
- Прощай, - Бьякуя развернулся и шагнул в темноту Башни Раскаяния.
Двери захлопнулись за его спиной, и наступила мертвенная тишина. А где-то там за стеной текла жизнь. Ругался Ренджи, ругался, как умел, грязно и искренне. Генерал собирал войска. Цвела сакура. Шла война. Мир катился пустой банкой, громыхая по сбитым плитам сейрейтейских дорожек, по ступенькам исшарканных сандалиями лестниц. Без него.
Удачи в бою, капитан Абарай.
- Капитан Хицугая Тоширо, лейтенант Аояма Юске, Ичимару Гин сбежал. Вам надлежит немедленно явиться к генералу Ямамото. Дан приказ о приведении всех отрядов в боевую готовность.
Привычно защекотало внутри, пальцы сжались на рукояти Шинсо. Хицугая метнулся за зампакуто. Началось.
Где носит Айзена?!
- Что это? – капитан с лейтенантом выскочили во двор. Над восточной стороной Сейрейтея встала стена багрового рейацу. Гин, не думая, сиганул на забор, а оттуда на улицу. И во всю прыть помчался к восточным воротам.
- Юске, ты куда?!
- Наши на карауле, тайчо! – крикнул Гин. – Им нужна помощь!
Небо окрасилось заревом восхода. Когда встанет солнце, кицунье колдовство рассеется. Это пока можно обмануть Хицугаю и прочих, что перед ними придурковатый лейтенант Аояма Юске, но как только солнечный луч коснется его, лис вернется в свой истинный облик. Гин спешил. Только бы выскочить за стену, пока темно, а там укрыться можно. В Руконгае. В полях. В лабиринтах под Сейрейтеем. Айзен его все равно найдет. А другим без надобности.
Хицугая несся за ним по пятам.
- Юске, остынь! Вернись, идиот. Ямамото ждет нас.
- Не до него, - сквозь зубы выдохнул Гин.
За стенами что-то назревало. Из Руконгая стекалось мощное рейацу. Вываливалось из-за горизонта, перекатывалось через ветхие крыши домов, стремительно проносилось по пыльным улицам. Вайзарды? Или арранкары, что хуже.
Над городом раздался вой сирен.
Из-за соседней крыши вынырнула Рангику, белый плащ полыхнул в розоватом мареве. Сумасшедшая баба, что ж ей дома не сидится? Гин обернулся, встретился взглядом с Хицугаей, и во взгляде капитана-мальчишки было мало чего вразумительного. Испугался за нее. Тоширо метнулся к ней.
- В Руконгае открываются гарганты, – кто-то из разведотряда оказался рядом. – Связи с Лас Ночес нет. Генерал распорядился закрыть все врата и защищать город.
Плохие новости. Гин одним прыжком перескочил площадь и метнулся к опускающимся вратам. Снаружи стоял патруль. Стражник-великан замер, оставляя зазор для опаздывающих.
На границе Сейрейтея стоял единственный противник – Куросаки Ичиго собственной персоной. Шинигами в замешательстве столпились в воротах – как так, неужели город будет штурмовать один Куросаки? Ан нет. Из шумпо, будто из воздуха, рядом с ним появились вайзарды. Шинджи, Хиёри, Лав… С непринужденной улыбкой и в развязном виде – вон даже у Лава красные труселя выглядывают из-под полуспущенных спортивных брюк. Бравые ребята. Только толку от этой бравады…
За стеной встало солнце, обожгло зрачок.
- Куросаки, - прорычал Хицугая. – Ты зачем явился?
- Пришел навести у вас тут порядок.
- Не ты устанавливаешь порядки в Обществе Душ.
Кицуне бросился в сторону, по стеночке, надеясь, что никто, в ступоре от вайзардовского великолепия не заметил одну несущественную тощую тень.
- Стой, - лезвие катаны коснулось горла. Гин скосился вбок, чтобы узнать, кто же такой смышленый и ловкий, чтобы поймать кицуне за хвост. И замер. Юске. Конечно же, это был Юске. Успел.
- Ичимару! – Хицугая заметил и зарычал. – Вот ты где, подлая тварь…
На маленькой площади вдруг стало тесно – из шумпо возникли остальные капитаны и лейтенанты, включая Ямамото-сотайчо. Старик заметил лиса и шагнул к нему. Гин рефлекторно качнулся назад.
- Не смей, - острие катаны коснулось шеи. – Стой, кицуне.
Юске опустил взгляд на меч, Гин тоже посмотрел вниз. Но этого не может быть! Луч солнца скользнул по знакомой гарде и растекся золотой кровью по лезвию. Так вот где Соуске пропадал всю ночь!
На них смотрела вся площадь. Взгляды шинигами и вайзардов были прикованы к Юске, Гину и сверкающему лезвию. Все они. Все видели. Лезвие Кьёка Суйгецу.
Соуске шевельнул губами, активируя шикай, и мир накрыла иллюзия. Гин медленно улыбнулся и начал считать про себя часы до момента, как она спадет. Ждать, как он понимал, оставалось недолго. Только чего ждать – пока неизвестно.
Городской щит держался. За стенами Сейрейтея шла битва. Вайзарды, Куросаки Ичиго и гиллианы. Множественные прорывы по всему Руконгаю. Связи с Лас Ночес нет. Урахара, скорее всего, убит. Или пленен. Не знаешь, что хуже: у Урахары много информации, которой не хотелось бы делиться ни с кем. Арранкары восстали против своих хозяев. Куроцучи донес, что манипуляторы были отключены.
Генерал отошел от окна.
- Абарай, бери под свое командование половину шестого отряда и выдвигайся в западный Руконгай.
Насупленный Ренджи посмотрел на стрелу Башни Раскаяния. Ямамото знал, что он успел перекинуться парой слов с Кучики Бьякуей у дверей в Башню.
- Вы отдаете в мое распоряжение шестой отряд, сотайчо?
- Именно, капитан.
- А капитана шестого отряда я могу получить в свое распоряжение? Хороший боец лишним не будет.
- Абарай, не позволяйте мне усомниться в вашей преданности Сейрейтею.
- Позвольте Бьякуе доказать, что он по-прежнему предан Сейрейтею!
- Ренджи! – Кира подступил ближе. – Ты разве не слышал приказа сотайчо?!
Ренджи зыркнул на Киру.
- Так точно, сотайчо, - и он вышел, чуть не снеся широким плечом Юске, замершего в дверях.
По приказу Ямамото Юске вернул кицуне в казармы второго отряда, посадил на цепь и теперь прибыл к генералу ожидать новых распоряжений.
- Подготовьте гарганту, - Ямамото обернулся к Куроцучи. - Проинструктируйте вторую половину шестого отряда для десанта в Уэко Мундо.
- А кто командир? - Куроцучи облизнулся.
- Я сообщу позже.
Куроцучи вышел.
Ямамото мог бы пойти сам. Ему необязательно возвращаться. Он решил, кто возглавит Готей, остались только формальности: передача полномочий и клятва. И испытание. Последнее испытание. Битва против Куросаки Ичиго покажет, кто достоин руководить войсками шинигами.
Хицугая... Хицугая не пойдет в Лас Ночес. Сердце его не в битве, сердце его рядом с этой рыжей. Вырастет из него настоящий ледяной дракон, если он найдет в себе силы погасить пламя в сердце. Ямамото представил себе обледеневший Сейрейтей во вьюге снежинок…
Кира должен остаться в Сейрейтее. Он хранитель традиций. Правильный, но осторожный. При нем Сейрейтей превратится в рай. Идеальный порядок, идеальный мир. Он может принести в жертву себя, не раздумывая. А других..? Но генерал Готея это еще и боец. Он должен доказать это в решающей битве. Так кого же отправить в Лас Ночес? Кого выставить против Эспады? Это вполне может оказаться билет в один конец…
- Юске, вызови Хицугаю. Впрочем, стой.
Старик закусил ус. Арранкары знают Хицугаю Тоширо. И остальных тоже. Они ждут их. Ямамото задержал взгляд на Юске. Лейтенант второго отряда бесстрашно смотрел в ответ. Молодой, отчаянный, но смекалистый. И зампакуто у него подходящий. Карательный огонь. Ямамото усмехнулся в бороду, а потом подошел и хлопнул его по плечу. Колени юнца непроизвольно подогнулись. И это тоже приятно. И сила его, и слабость…
- Юске… - начал генерал. – Слушай.
В Лас Ночес появилась рейацу шинигами. Орихиме бросила взгляд на Урахару. Тот сосредоточенно хмурил брови и глядел под ноги. Также, как и арранкары, он пытался определить, кто из Готея пришел подавлять восстание.
Рейацу капитанского уровня не ощущалось вовсе.
- Проверьте мониторы, - приказала Терция. – И разведите пленных по разным камерам. Гриммджо, ты отвечаешь за Урахару. Убей его, если понадобится.
- Мониторы не работают, - отрапортовал Заэль с пульта управления. – Пункт связи у врат перехвачен, - и мысленно добавил: - «Цифры доносят, что шинигами направляются к лаборатории Урахары».
«Они знают, куда идти, - подумал Старк с ленцой. – Значит, их ведет тот, кто был здесь раньше».
Нойтора на своем посту облизнулся:
«Зараки? Оставьте его мне. У меня должок.»
«Зараки не умеет скрывать рейацу, - презрительно откликнулся Заэль. – Не у тебя одного должок. Надеюсь, это Куроцучи».
- Это неважно, - вслух произнес Улькиорра. – Я их встречу.
Кварта исчез в сонидо.
Та часть дворца, где располагались врата в Сейрейтей, осталась нетронутой с последней войны. Стены разрушались сами по себе под влиянием пустыни, песок натек сквозь бойницы и хрустел под ногами. Потолок покрылся трещинами, но еще держался. Дворец, казалось, бросил вызов времени и собирался выстоять еще не одну тысячу лет.
Улькиорра освободил Мурсьелаго.
Он мягко ступал по темному коридору, собрав черные крылья за спиной. Он считал шаги шинигами впереди. Двадцать… пятьдесят пять душ. Сорок остались охранять врата. Шинигами держались рядом друг с другом. Несколько Цифр, ошалевших от того, что манипуляторы не действуют, попались на их пути. Их уничтожили. Банкая не чувствовалось. Кидошники. Хицугая, Кучики – мастера Кидо. Или сам Ямамото?
Улькиорра, не таясь, двигался навстречу шинигами. Они должны чувствовать его бешеное рейацу. Или им мало?
Вспыхнули зеленые глаза. Воздух пошел рябью, и колонны выгнулись, словно резиновые, и через миг превратились в каменную пыль. Второй релиз снес соседнюю стену и подрезал верхушки башен далеко в песках взрывной волной. Шинигами остановились. Страх перед пустыми крепко въелся в их душу – только дураки не боятся чудовищ с дырой вместо сердца. Кто-то берет контроль над своим страхом, кто-то слепо верит в свою силу, а кто-то и сам, будто зверь с вырванным сердцем, и чудовища ему не страшны.
Итак, шинигами испугались и остановились. Все, кроме одного.
Длинные когти на ногах впивались в трещины в полу. Руки хищно сжимались и разжимались, хвост полосовал ноги. Перед ним был вход в длинный туннель. Песок засыпал каменные плиты. Несколько колон обрушилось, и их обломки лежали у стен. Другие стояли, опасно накренившись. Тьма. В трещины купола заглядывает кривой месяц, но отказывается освещать происходящее внизу. Просто белая царапина на небе.
Когти цокали по полу. Страх носился в воздухе, заставлял охоче дрожать кончики крыльев. Эти шинигами никогда не видели полного релиза Эспады, даже в кошмарах. Можно раздавить их, как мух, одним лишь рейацу.
Кто-то шел навстречу.
Песок бежал по плитам, подгоняемый горячим воздухом. Накалились стены. Улькиорра остановился и застыл каменным изваянием. Воздух обжигал нос и губы. Вокруг все зашевелилось. Встряхнулся пол, вздрогнули стены. Задвигались балки, поддерживающие потолок. Колонны выпрямились, подбирая за собой обломки. С оглушающим треском захлопнулись щели и провалы. Рассыпавшийся по всей Лас Ночес песок полз, шипя, латая дыры, перекраивая проемы. Коридоры двинулись, перестраиваясь, распрямляясь. Выросли в небо стены, сомкнулись куполами. Арки, перелеты, колонны, лестницы – все будто ждало смерча из рейацу, чтобы подняться заново из песка. Дворец сам выстраивал себя.
Это было… знакомо?
Улькиорра врос в пол. Был бы он слабее, не устоял бы, рассыпался бы тем же песком, превратился бы в камень, в те же стены. Песок Уэко был живой когда-то – пустые возникали из него и возвращались в него. Пыль к пыли – кажется, так. Вот откуда произошла пустыня Уэко Мундо.
Теперь он понимал.
Воздух колыхнулся, и кто-то шагнул из шумпо и прошел рядом с Улькиоррой. Сделал несколько шагов и остановился за плечом. Рейацу поднялась столбом до неба, прокатилась по крепости, заставила вздрогнуть. В ответ по телу арранкара пробежала сладкая дрожь.
Так знакомо.
- Я сменил пароль от потайных ходов, - раздался голос. – Тебе не следовало выдавать его Готею.
Рейацу взвилась, закрутилась, стены дрогнули и рассыпались. Рассыпалось все вокруг. Тонны песка низверглись с небес, похоронив под собой все, что когда-то стояло в безмолвной пустыне, смешав все и всех с песком. И отряд шинигами, и беспомощные Цифры, и Эспаду с пленниками. Мелкие пустые рассыпались в песчинки. Сколько это продолжалось – неизвестно. Улькиорра потерял счет времени. Он потерял счет себя – рассыпался на миллиарды песчинок, а потом собрался снова. Собрали. Буря внезапно закончилась, и над головой раскрылось черное без единой звезды небо Уэко Мундо. Больше никакого дворца. До самого горизонта лежали все те же бесцветные барханы. Из частиц, которые когда-то были пустыми и шинигами.
Кто смог это выдержать, выдержал, ушел под землю, закопался, скрылся, сбежал, собрался себя заново.
Месяц, цепляясь кривыми рожками за черное покрывало неба, снова вскарабкался наверх, но теперь уже другим бочком.
Арранкар упал на колено, упираясь когтистой рукой в песок, согнувшись пополам. Дышать было тяжело. Даже если арранкары не дышат.
Он почувствовал присутствие других васт лордов. Они стекались ближе, к источнику силы, к источнику смысла, к тому, кто стоял за плечом.
- Я… - зеленые глаза горели, боль изменила обычно неподвижное лицо. - Прошу… простить меня…
- Извинения приняты. Следуй за мной, Улькиорра.
Кварта выдохнул благодарно:
- Да, Айзен-сама.
Бог вернулся, заполнив собой мир.
тбс
@темы: Предатели
Макс 
